Дело Дж.С.Х.Ф.: использование интервью на границе или в аэропорту для установления достоверности показаний иностранца

Введение

20 февраля 2018 года Совет по иммиграционным апелляциям (BIA) опубликовал решение по Делу Дж.С.Х.Ф. (Matter of J-C-H-F-, 27 I&N Dec. 211 (BIA 2018). С PDF-версией этого дела (на английском языке) вы сможете ознакомиться, перейдя по ссылке [PDF версия].

В этой статье мы рассмотрим фактическую и процессуальную историю Дела Дж.С.Х.Ф, анализ и выводы Совета и влияние нового прецедента на будущую практику при рассмотрении подобных дел.

Фактическая и процедурная история (27 I & N Dec. at 211-12)

Заявитель — уроженец и гражданин Мексики, попытался въехать на территорию Соединенных Штатов Америки 20 апреля 2010 года. При прохождении интервью (собеседования) на границе он сообщил, что приехал в Соединенные Штаты в поисках своего отца, который якобы отправился в США три года назад и что с тех пор он ничего о нем не слышал. Заявитель также указал, что он намеревался пробыть в Соединенных Штатах «неделю или две». Во время интервью работник Службы таможенного и пограничного контроля США (United States Customs and Border Protection (CBP) спросил у заявителя, не опасается ли тот преследования или пыток по возвращению обратно в Мексику, на что заявитель ответил «нет». По результатам проведенного интервью заявителю было отказано во въезде в страну и 20 апреля 2010 года он был возвращен обратно в Мексику.

11 мая 2016 года заявитель незаконно вернулся в США. Министерство внутренней безопасности (DHS) подняло предыдущую информацию об отказе заявителю во въезде в страну в 2010 году. Однако на этот раз заявитель сообщил, что обратился к американским органам власти за защитой, заявив о своем опасении подвергнуться пыткам со стороны членов картеля «Michoacán Cartel», если опять будет возвращен в Мексику. В подтверждение сказанному заявитель поведал, что в марте 2010 года члены вышеназванного картеля отправились в дом его тети и похитили его отца. Заявитель утверждал, что через два дня люди, работающие на картель, вернулся в дом, чтобы похитить и его, при этом угрожая убить с особой жестокостью, как и отца, если он не предоставит им определенную информацию. Заявитель утверждал, что он был освобожден после того, как «Michoacán Cartel» убедился, что он не был членом другого — конкурирующего картеля. Заявитель утверждал, что не видел своего отца с момента похищения его членами «Michoacán Cartel».

Поскольку заявитель уведомил американские власти о фaктах пpecлeдoвaния нa poдинe и cтpaxе зa cвoю жизнь, если ему придется вернуться в Мексику (утверждая, что боится пыток), его дело было передано в иммиграционный суд для принятия решения о предоставлении защиты, предусмотренной американским законодательством. В процессе рассмотрения дела иммиграционный судья выразил недоверие изложенной заявителем истории, ссылаясь на существенное расхождение информации заявителя при прохождении им интервью (собеседования) на границе в 2010 году и его показаниями в 2016 году. Исходя из этого, иммиграционный судья отказал заявителю в защите в соответствии с Конвенцией против пыток.

Заявитель обжаловал данный отказ в BIA, утверждая, что предоставленные органами власти задокументированные сведения, на основании которых иммиграционным судьей было принято решение, были ненадежными. Заявитель указывал, что в иммиграционном суде он предоставил заслуживающие доверия доказательства.

Анализ и выводы

Анализ Советом имеющихся материалов по Делу Дж.С.Х.Ф. можно условно разделить на три части. Во-первых, Совет проанализировал вопрос о том, что нужно учитывать, рассматривая задокументированные сведения из интервью на границе или в аэропорту при оценке достоверности показаний заявителя. Вторая и третья части касались именно достоверности показаний заявителя и его права на защиту в рамках Конвенци против пыток. По основаниям, которые мы рассмотрим ниже, Совет в конечном итоге отклонит апелляцию заявителя.

Интервью на границе или в аэропорту (27 I & N Dec. at 212-15)

Как уже указывалось выше, заявитель в апелляционной жалобе поставил под сомнение надежность сведений из его интервью на границе и утверждал, что иммиграционный судья не должен был полагаться на это интервью, как одно из оснований для принятия решения по рассматриваемому делу. Ссылаясь на Дело Эспиноза против v. INS (Espinoza v. INS, 45 F.3d 308, 310 (9th Cir. 1995) Совет разъяснил, что в целом, при отсутствии противоположных доказательств, существует презумпция надежности документов, составленных работниками правительственных органов. При этом Совет отметил: чтобы задокументированная информация, полученная от работников DHS при прохождении интервью на границе или в аэропорту, учитывалась при разрешении подобных дел, такая информация «должна быть точной и надежной для целей, для которых используется этот документ».

Рассматриваемый нами прецедент возник в пределах юрисдикции Апелляционного суда по девятому округу США. А это значит, что любые решения по судебным прецедентам названого суда, касающиеся соответствующих вопросов, будут носить обязательный характер. Совет отметил, что Апелляционный суд по девятому округу США в нескольких прецедентных решениях отменил, что некоторые интервью на границе или в аэропорту нельзя было использовать в качестве доказательств по делу, т.к. у иностранцев во время прохождения такого собеседования «не было адекватных гарантий». Например, смотрите Дело Ян Дзя Чжу против Мукейси (Yan Xia Zhu v. Mukasey, 537 F.3d 1034, 1040-41 (9th Cir. 2008). Совет также ссылался на решения судов других округов с аналогичной позицией, включая Суды Третьего, Седьмого и Одиннадцатого округов (смотрите 27 I & N Dec. at 212-13). Тем не менее Суд Девятого округа, а также несколько других судов также поддержали использование этих интервью, если были достаточные признаки их надежности. С этой целью Совет сослался на Дело Ли против Эшкрофта (Li v. Ashcroft, 378 F.3d 959, 962-63 (9-е Цир., 2004), а также на решения Судов Первого, Второго, Четвертого и Одиннадцатого округов (смотрите 27 I & N Dec. at 213).

Совет пояснил, что согласно правовым нормам, иммиграционные судьи должны рассматривать «совокупность обстоятельств и все соответствующие факторы» при определении достоверности показаний иностранцев. Примечательно, что Конгресс предоставил право иммиграционным судьям рассматривать вопрос о «согласованности между письменными и устными заявлениями заявителя или свидетелей (всякий раз, когда они сделаны… с учетом обстоятельств, при которых делаются заявления) …» Кроме того, иммиграционные судьи должны рассматривать «согласованность таких заявлений с другими письменными доказательствами». Совет интерпретировал эту позицию, как включающую и информацию, полученную при прохождении иностранцами интервью на границе и в аэропортах. При этом иммиграционные судьи обязаны принимать во внимание любые нюансы, касающиеся обстоятельств, при которых такие интервью проходили.

После рассмотрения опубликованных судебных решений по данной проблеме, Совет отметил, что первым вопросом, который следует рассмотреть, является вопрос о том, «есть ли убедительные причины, чтобы поставить под сомнение понимание иностранцами вопросов интервьюера». Так Совет сослался на Дело Надмид против Холдера (Nadmid v. Holder, 784 F.3d 357, 360-61 & n.1 (7th Cir. 2015) при рассмотрении которого Суд Седьмого округа нашел основания усомниться в том, что иностранец знал о чем с ним говорят, постольку приглашенный переводчик говорил на языке, который иностранец едва понимал. Что касается понимания иностранцем происходящего во время интервью, Совет посчитал, что базисным положением в такой ситуации является выяснение судом того обстоятельства, был ли предоставлен иностранцу надлежащий переводчик, если иностранец в нем нуждался. Заявляя эту позицию, Совет сослался на решение Суда Третьего округа по Делу Сенатираджа против v. INS (Senathirajah v. INS, 157 F.3d 210, 213 (3d Cir. 1998).

Совет указал, что если заявления иностранца из предыдущего интервью контрастируют с заявлениями, данными в последующих показаниях, «важно иметь подробное и надежное изложение вопросов и ответов из интервью». В Деле С-С (Matter of S-S-, 21 I&N Dec. 121, 124 (BIA 1995) Совет подчеркнул важность «надежного отчета о том, что произошло [в процессе интервью]», чтобы «оценивать вопрос в отношении доверия». Ссылаясь на Дело Рамсамичир против Эшкрофта (Ramsameachire v. Ashcroft, 357 F.3d 169, 180 (2d Cir. 2004) Совет разъяснил, что необходимо провести собеседование «для выяснения деталей ходатайства о предоставлении убежища». Совет отметил, что в некоторых опубликованных решениях окружные суды признали, что индивидуальные обстоятельства могут повлиять на достоверность ответов иностранцев при прохождении ими интервью. В одном из нескольких примеров, приведенных Советом, Суд Третьего округа по Делу Файаджо против Генерального прокурора (Fiadjoe v. Att'y Gen. of U.S., 411 F.3d 135, 159-60 (3d Cir. 2005) пришел к выводу, что женщина иностранка, которая подверглась сексуальному насилию в своей родной стране, может менее охотно давать подробные показания об этой травме иммиграционному должностному лицу мужского пола, чем иммиграционному должностному лицу - женщине.

Совет сослался на решение Суда Второго округа по Делу Рамсамичир (Ramsameachire, 357 F.3d 169, 180 (2d Cir. 2004) в отношении проверки списка четырех факторов, которые следует учитывать при оценке того, является ли прошлое интервью настолько надежным, что его можно сравнить с последующими заявлениями иностранца. Тем не менее Закон о стандартизации удостоверений личности 2005 года (REAL ID Act), содержащий соответствующие правовые нормы о факторах, которые следует учитывать при принятии решений о достоверности, был кодифицирован после принятия решения по Делу Рамсамичир.

Однако в недавнем решении Суд Первого округа отверг зависимость от четырех факторов в Деле Рамсамичир в своем опубликованном решении по Делу Ю против Линча (Ye v. Lynch, 845 F.3d 38, 44 (1st Cir. 2017). Суд Первого округа обосновал, что в свете Закона о стандартизации удостоверений личности (REAL ID Act), иммиграционным судьям не обязательно «проводить проверку достоверности первоначальных собеседований с работниками пограничной службы, используя в связи с этим перечисленные факторы».

Интервью и его достоверность (27 I & N Dec. at 215-17)

В конце концов, Совет разъяснил, что иммиграционные судьи «должны рассматривать любые аргументы, касающиеся точности и достоверности интервью, и объяснять, почему аргументы не являются убедительными».

В своей апелляционной жалобе заявитель обосновывал свое утверждение о том, что интервью в 2010 году на границе было ненадежным доказательством по трем основным причинам:

Заявитель с трудом понимал иммиграционного офицера;
Заявитель не помнил, был ли он опрошен о своем страхе относительно преследования; а также
Поскольку заявление было написано на английском языке, он не мог его прочитать.

Однако Совет заявил, что имеющиеся доказательства в деле подтверждают именно выводы иммиграционного судьи по делу.

Прежде всего, Совет разъяснил, что форма I-867A, заполненная во время собеседования с заявителем на границе в 2010 году в соответствии с разделом 235(b)(1) Закона об иммиграции и гражданстве США, содержит подробное изложение вопросов и ответов на них заявителя, включая цель его визита, продолжительность пребывания в стране и вопрос о том, опасается ли заявитель причинения ему какого-либо вреда, если он вернется в Мексику. Форма I-867A свидетельствует о том, что интервью было проведено на родном для заявителя — испанском языке. Несмотря на то, что для собеседования на испанском языке не использовался отдельный переводчик, Совет установил: не было никаких оснований полагать, что заявитель и интервьюер изо всех сил пытались понять друг друга или «что было какое-либо недоразумение в отношении обсуждаемых вопросов». Более того, заявитель сообщил, что понимает английский язык и может читать на английском языке. Заявитель заполнил каждую страницу формы I-867A и форму I-867B, в которой содержалось заявление, подтверждающее правдивость и точность ответов заявителя. Эта форма была подписана заявителем и сотрудником, проводящим собеседование, в присутствии второго агента CBP (Службы таможенного и пограничного контроля).

Совет также отметил, что исходя из правовых норм раздела 8 Свода федеральных нормативных актов США — C.F.R. (8 C.F.R. 1003.1(d)(3)(i), иммиграционный судья несет ответственность за определение достоверности и надежности интервью, проводимого работниками DHS. Согласно этому стандарту Совет установил, что согласно находящимся в материалах дела доказательствам, иммиграционный судья не ошибался, заключив, что оформленные на границе документы «были достоверными и надежными» и вполне могли учитываться как существенные обстоятельства при разрешении данного дела. По этой причине Совет не счел выводы иммиграционного судьи, изложенные в решении со ссылкой на интервью с заявителем в 2010 году, «явно ошибочными», постольку такие выводы были основаны «на конкретных и убедительных доказательствах, связанных с расхождениями между показаниями заявителя в суде и документальными доказательствами, а также неправдоподобностью объяснения таких несоответствий». Так, например, Совет отметил, что «информация заявителя в его интервью о том, что он находился в Соединенных Штатах с целью поиска своего отца, который приехал в эту страну 3 года назад, прямо противоречила его более позднему утверждению о том, что его отец был похищен и жестоко убит незадолго до прибытия заявителя на границу».

В мотивировочной части судебного решения должны описываются обстоятельства, так, как их установил суд в ходе судебного разбирательства. В этой части судом анализируются доказательства по делу, определяются подлежащие применению нормы материального права, дается их толкование.

Резолютивная часть судебного решения должна содержать краткий и окончательный вывод суда, вытекающий из установленных им фактических обстоятельств. Суд должен четко сформулировать ответ на исковые требования: удовлетворение исковых требований (полностью или частично), отказ в иске (полностью или частично). При этом суд также должен дать ответ как по первоначально заявленному иску, так и по встречному требованию, если оно было заявлено, указав, за какой из сторон признается оспариваемое право, кто конкретно, какие действия и в чью пользу должен произвести. Четкость в изложении резолютивной части решения необходима, чтобы у сторон и других лиц, участвующих в деле, судебного пристава-исполнителя не возникло сомнений в ее содержании, поскольку эта часть судебного решения полностью переносится в исполнительный лист.

Закон обязывает суд распределить судебные расходы, указав, с кого и в каком размере они взыскиваются. В случаях, когда решение подлежит немедленному исполнению или суд придет к выводу о необходимости принятия мер по обеспечению исполнения решения, суд указывает об этом в резолютивной части решения (ст. 204 ГПК РФ). В резолютивной части решения указываются срок и порядок обжалования решения.

Иммиграционный судья также отметил и другие существенные несоответствия в показаниях заявителя в 2016 году, которые еще раз подтвердили недостоверность предоставленной заявителем информации и доказательств. Так заявитель показал, что после того, как его похитили и избили, он получил медицинскую помощь, включая процедуру наложения швов. Тем не менее, иммиграционный судья принял к сведению тот факт, что в медицинском заключении врач не указал какие-либо причиненные травмы, факт наложения швов или конкретное лечение, которое было назначено заявителю после якобы его избиения. Кроме того, не было никаких указаний на то, что врач обнаружил даже синяки на теле заявителя. На это заявитель ответил иммиграционному судье, что он не обсуждал свое похищение и, в связи с этим, побои с врачом. Хотя Совет счел возможным, что такое объяснение может быть правдой, однако указал, что «эта возможность недостаточно объясняет… многочисленные несоответствия» в показаниях заявителя и предоставленном медицинском заключении. Заявитель также утверждал, что расхождения в его показаниях в разные периоды времени не были «внутренне непоследовательными или по своей сути неправдоподобными ». Однако, как разъяснил Совет, иммиграционный судья не должен толковать доказательства так, как предложил ему это заявитель.

Совет, помимо прочего отметил, что иммиграционный судья рассмотрел данные объяснения заявителя в отношении расхождений в его показаниях в иммиграционном суде и более ранних показаниях, прежде чем принимать решение по делу. При этом Совет сослался на решение Суда Девятого округа по Делу Мондака-Вега против Линча (Mondaca-Vega v. Lynch, 808 F.3d 413, 426 (9th Cir. 2015) в части того, что постольку «есть два допустимых взгляда на доказательства, факт выбора между ними не может быть явно ошибочным». Совет придерживался аналогичной позиции и в Деле Дж.И.С. (Matter of J-Y-C-, 24 I&N Dec. 260, 263 (BIA 2007).

Предоставление защиты в соответствии с Конвенцией против пыток (27 I & N Dec. At 218)

Совет согласился с иммиграционным судьей в том, что заявитель не предоставил достаточных доказательств на предмет того, что «более вероятно, чем нет» он подвергнется пыткам по возвращению в Мексику или такие пытки будут происходить по подстрекательству или с молчаливого согласия государственных должностных лиц или других официальных органов. Совет также отметил, что помимо этого, заявитель не вызвал доверия ко всем его показаниям и, как результат, не смог выполнить свою обязанность — обосновать наличие обстоятельств, существенных для предоставления ему защиты в соответствии с Конвенцией против пыток.

Вывод

Рассматривая Дело Дж.С.Х.Ф. Совет ясно дал понять, что при разрешении аналогичных дел иммиграционный судья сам определяет, следует ли рассматривать интервью на границе или в аэропорту как достоверные сведения и должен «оценивать точность и достоверность интервью на основании совокупности всех обстоятельств …».

Как вы смогли убедиться, процедура подачи ходатайства о предоставлении убежища в США является достаточно сложной. Поэтому иностранец должен консультироваться с опытным иммиграционным адвокатом на протяжении всего процесса разбирательства.